Шанхай Гранд. Запретная любовь и международные интриги в обреченном мире - Taras Grescoe
Сэр Виктор был проинформирован об инциденте с Марко Поло по бегущей ленте в своем офисе в Бомбее. Ему еще предстояло узнать о последнем происшествии. Четыре дня назад на темной дороге неподалеку от Ивса, загородного курорта сэра Виктора, у въезда на аэродром Хунджао рядом с изрешеченным пулями седаном были найдены тела двух мужчин в форме элитных специальных десантных сил японского флота. Неподалеку от машины было найдено третье тело, одетое в китайскую форму. Новый мэр Шанхая утверждал, что японские солдаты были шпионами, убитыми в перестрелке с китайскими военизированными дозорными. Однако ходили слухи, что все это было подстроено, а националисты на самом деле хотели, чтобы война, если она начнется, велась в Шанхае - таким образом они растягивали ресурсы Японии, открывая второй фронт.
Если так, то они преуспели. Как и пятью годами ранее, японцы направили флот через Восточно-Китайское море. Накануне китайские снайперы начали обстреливать войска, высадившиеся в Хонгкью, что спровоцировало предсказуемый поток паникующих жителей через Садовый мост в Международное поселение. Из окон своего дома, выходящих на Бунд, Овадия мог видеть беженцев, которые под порывами тайфуна прижимались к каждому дереву, скамейке и неподвижному предмету на набережной.
Овадия подумывал о том, чтобы сделать звонок в индийский офис Сассуна. Ситуация явно накалялась, и он был единственным, кто остался за спиной, чтобы удержать крепость Сассунов в Шанхае. На карту было поставлено многое. Даже сейчас президент Филиппин Кесон был гостем - он устроил в бальном зале большой обед для филиппинской общины, - а миссис Теодор Рузвельт, невестка покойного американского президента, приехала со своим сыном Квентином. Присутствие столь престижных гостей заставляло его нервничать. Уже утром он видел, как серебристые бомбардировщики китайских ВВС вынырнули из-под облаков и нанесли удары по японскому флагману. Их бомбы безвредно разлетелись по поверхности "Уангпу", но он был уверен, что они вернутся.
Клэр Ли Шенно сразу же поняла, что что-то пошло не так.
Ранним субботним утром капитан ВВС армии США в отставке покинул базу националистов в Нанкине, управляя невооруженным монопланом Hawk 75. Шенно прибыл в Китай в июне того года по трехмесячному контракту, чтобы провести исследование националистических ВВС - таких, какими они были. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что китайская авиация - это мираж. До его прибытия за ее развитием следили советники и пилоты из фашистской Италии, которые ввели практику добавления самолетов в список, даже если они были полностью разбиты. Из 500 самолетов, предназначенных для борьбы с японцами, Ченно обнаружил, что только девяносто один был пригоден к бою. (Генерал, сообщивший эту новость генералиссимусу Чан Кай-ши, едва избежал расстрела). По мнению Ченно, большинство пилотов также не были пригодны к полетам. Итальянская школа летной подготовки, как он позже скажет, что "выпускал каждого китайского курсанта, прошедшего курс обучения, как полноценного пилота, независимо от его способностей".
По мере того как самолет приближался к Шанхаю, заходя на посадку, чтобы уклониться от ливней над Янцзы, его беспокойство росло. Накануне вечером в Нанкине Сун Мэй-лин - или мадам Чан, как иностранцы называли жену Чан Кай-ши - разрыдалась, умоляя его защитить Китай от японского вторжения. Генералиссимус поручил своей жене следить за военно-воздушными силами; она, как она объяснила, была ответственна за приобретение этих неисправных самолетов. В Китае не было никого, кто обладал бы достаточным опытом для организации воздушного боя с японцами.
"Они убивают наших людей", - рыдала она Шенно. Когда он спросил ее, что будут делать националисты, мадам Чанг откинула голову назад и провозгласила с южным акцентом, который она приобрела в колледже в Джорджии: "Мы будем бороться". (Шенно, впечатленный, записал в своем дневнике: "Она всегда будет для меня принцессой").
Шенно не спал всю ночь, разрабатывая планы. Он решил, что имеет смысл атаковать корабли на Уангпу, которые, скорее всего, будут использоваться для артиллерийской поддержки сухопутных войск. Он решил, что пикирующие бомбардировщики Curtiss Hawk националистов могут быть направлены против легких крейсеров японского флота, а полдюжины легких бомбардировщиков Northrop 2E должно хватить, чтобы добить флагманский корабль Izumo.
Но он не рассчитывал ни на силу тайфуна, ни на тревожную некомпетентность пилотов. В то утро он решил принять участие в операции в качестве невооруженного наблюдателя. Теперь, пролетая над Шанхаем, он наблюдал, как бомбы китайского самолета упали совсем рядом с кораблем "Уангпу", который ответил огнем пушек. К своему потрясению, он увидел, что на палубе корабля нарисован "Юнион Джек". Китайские бомбардировщики выбрали своей целью "Камберленд" - британский крейсер. Тогда, приняв Шенно за одного из нападавших, артиллеристы корабля направили свои турели на его самолет; пули пробили крылья. Он перевел моноплан в вертикальное положение и направился обратно на базу.
Когда он направился обратно в Нанкин, оказалось, что "Идзумо" не тронут, а от "Бунда" поднимался столб густого дыма.
Только вернувшись на базу, он узнал, что произошло. Китайские летчики, которых он послал топить японские корабли, были обучены бомбить на фиксированной скорости с высоты 7500 футов. Вынужденные из-за тайфуна опуститься ниже облаков, они не смогли настроить прицелы на новую высоту и сбросили бомбы, как только увидели в перекрестье прицела большую часть "Идзумо".
К своему ужасу, Шенно сообщил, что две 1100-фунтовые бомбы были сброшены в сердце самого многолюдного города мира. "Сам того не подозревая, - напишет он позже в своих мемуарах, - он заложил "сцену для знаменитой шанхайской "черной субботы" - зрелища, которое потрясло мир, еще не остывший от массовых убийств с неба тысячами самолетов или атомными бомбами".
Родс Фармер, опытный шанхайский журналист, знал, куда идти, когда на набережной разгорались события. Крыша отеля "Cathay", расположенного через три дома к северу от здания "North-China Daily News", была привилегированной точкой обзора. Протиснувшись во вращающиеся двери и дождавшись лифта, который должен был поднять его на девятый этаж, он отметил на часах в холле, что уже двадцать минут четвертого.
На террасе на крыше размером с теннисный корт собралось несколько десятков человек. Ветер на мгновение утих, что позволило Фармеру подойти к перилам на краю крыши, расположенной ближе всего к Бунду. Под ним тысячи зрителей присоединились к беженцам на углу Нанкинской дороги, чтобы наблюдать за ходом боевых действий. Он наблюдал, как вылет средних китайских бомбардировщиков пробился сквозь низкие облака, а зенитные
